Там его накрыл снаряд австрийского миномета, причинивший тяжелую конту перевод - Там его накрыл снаряд австрийского миномета, причинивший тяжелую конту украинский как сказать

Там его накрыл снаряд австрийского

Там его накрыл снаряд австрийского
миномета, причинивший тяжелую контузию и много мелких ранений. Два итальянца
рядом с ним были убиты. Придя в сознание, Хемингуэй потащил третьего, который
был тяжело ранен, к окопам. Его обнаружил прожектор и задела пулеметная
очередь, повредившая колено и голень. Раненый итальянец был убит. При осмотре
тут же на месте у Хемингуэя извлекли двадцать восемь осколков, а всего
на­считали их двести тридцать семь. Хемингуэя эвакуировали в Милан, где он
пролежал несколько месяцев и перенес ряд последовательных операций колена.
Выйдя из госпиталя, Хемингуэй добился назначения лейтенантом в пехотную ударную
часть, но был уже октябрь, и скоро было заключено перемирие «Тененте Эрнесто» —
Хемингуэй был награжден итальянским военным крестом и серебряной медалью за
доблесть — вторым по значению военным отличием.
Тогда, в Италии 1918 года, Хемингуэй был еще не писателем, а 'солдатом, но,
несомненно, что впечатления и переживания этого полугода на фронте не только
наложили неизгладимую печать на весь его дальнейший путь, но и непосредственно
отразились в ряде его произведений.
В 1918 году Хемингуэй возвращался домой в Соединенные Штаты в ореоле героя,
одним из первых раненых, одним из первых награжденных. Может быть, это
некоторое время и льстило самолюбию молодого ветерана, но очень скоро он
разделался и с этой иллюзией.
Однако вскоре Хемингуэй стал тяготиться журнализмом. Не то чтобы ему не
нравилась работа разъезд иного корреспондента, но он стал опасаться, что
увлечение ею повредит ему как писателю. Позднее, в своей «Автобиографии»,
патриарх американского журнализма Линкольн Стеффенс вспоминал:
«Как-то вечером, во время Лозаннской мирной конференции, Хемингуэй показал
мне свои депепти с греко-турецкого фронта. Он только что перед тем вернулся с
театра войны, где наблюдал исход греческих беженцев из Турции, и его депеша
сжато и ярко передавала все детали этого трагического потока голодных,
перепуганных, отныне бездомных людей. Я словно сам их видел, читая строки
Хемингуэя, и сказал ему об этом. «Нет,— возразил он,— вы читаете код. Только
код. Ну, разве это не замечательный язык?» Он не хвастал, это была правда, но я
помню, как позже, много позже он говорил: «Пришлось отказаться от репортажа.
Очень уж меня затягивал язык телеграфа».
В середине 1927 года Хемингуэй второй раз женился — на парижской журналистке
Полине Пфейфер, американке из Сэнт-Льюиса. Летом 1928 года, в разгар работы над
романом «Прощай, оружие!», она перенесла трудные роды. Ребенок был извлечен
путем кесарева сечения. К счастью, выжили и мать и сын( но связанные с этим
переживания отразились ив «Прощай, оружие!» и остались незабываемыми. О них
написал Хемингуэй в Предисловии к «Прощай, оружие!» (1948). Написал он здесь,
как уже упоминалось, и о том, что в ту же осень 1928 года в Ок-Парке покончил с
собою его отец. Легко представить себе, что эти события могли повлиять на общий
тон романа, определить один из его мотивов — утрата всего дорогого и любимого.
Хемингуэй пробыл на передовой недолго, всего с неделю; его ранило, и после
госпиталя, уже перед окончанием войны, к его фронтовому опыту прибавилась
служба в пехотной ударной части. Вот и все. Но недаром говорил сам Хемингуэй,
что писателю нужно знать войну, но не окунаться в нее надолго. Может быть,
именно краткость пребывания на фронте не дала притупиться первому впечатлению,
а ранение еще заострило его. Потом за месяцы, проведенные в госпитале,
Хемингуэй проверил и расширил - охват своих переживаний, слушая свидетелей
катастрофы под Капоретто.
Вторая Мировая Война
Хемингуэй на пять лет,
позабыл, что он писатель. Он рядовой боец-фронтовик. И за все эти годы только
немногие корреспонденции.
Послевоенное похмелье и новые разочарования. Затвор в Финка Виджиа,
подступающая старость. Долгая судорожная работа над «большой книгой».
Тысяча девятьсот пятидесятый — пятьдесят четвертый годы — один удар за
другим. Инвалидность, которая сужает творческие возможности и побуждает
спешить. Оглядка полковника Кантуэлла на свою юность и его плевок в
генералов-политиков в романе «За рекой, в тени деревьев», который соединяет
памфлет с романтикой. Мягкость тона в рассказе «Нужда собака-поводырь»;
трактовка старика и мальчика — в этом все явственнее более человечное отношение
к своим героям.
0/5000
Источник: -
Цель: -
Результаты (украинский) 1: [копия]
Скопировано!
Там его накрыл снаряд австрийского миномета, причинивший тяжелую контузию и много мелких ранений. Два итальянцарядом с ним были убиты. Придя в сознание, Хемингуэй потащил третьего, которыйбыл тяжело ранен, к окопам. Его обнаружил прожектор и задела пулеметнаяочередь, повредившая колено и голень. Раненый итальянец был убит. При осмотретут же на месте у Хемингуэя извлекли двадцать восемь осколков, а всегона­считали их двести тридцать семь. Хемингуэя эвакуировали в Милан, где онпролежал несколько месяцев и перенес ряд последовательных операций колена.Выйдя из госпиталя, Хемингуэй добился назначения лейтенантом в пехотную ударнуючасть, но был уже октябрь, и скоро было заключено перемирие «Тененте Эрнесто» —Хемингуэй был награжден итальянским военным крестом и серебряной медалью задоблесть — вторым по значению военным отличием. Тогда, в Италии 1918 года, Хемингуэй был еще не писателем, а 'солдатом, но,несомненно, что впечатления и переживания этого полугода на фронте не тольконаложили неизгладимую печать на весь его дальнейший путь, но и непосредственноотразились в ряде его произведений. В 1918 году Хемингуэй возвращался домой в Соединенные Штаты в ореоле героя,одним из первых раненых, одним из первых награжденных. Может быть, этонекоторое время и льстило самолюбию молодого ветерана, но очень скоро онразделался и с этой иллюзией. Однако вскоре Хемингуэй стал тяготиться журнализмом. Не то чтобы ему ненравилась работа разъезд иного корреспондента, но он стал опасаться, чтоувлечение ею повредит ему как писателю. Позднее, в своей «Автобиографии»,патриарх американского журнализма Линкольн Стеффенс вспоминал: «Как-то вечером, во время Лозаннской мирной конференции, Хемингуэй показалмне свои депепти с греко-турецкого фронта. Он только что перед тем вернулся стеатра войны, где наблюдал исход греческих беженцев из Турции, и его депешасжато и ярко передавала все детали этого трагического потока голодных,перепуганных, отныне бездомных людей. Я словно сам их видел, читая строкиХемингуэя, и сказал ему об этом. «Нет,— возразил он,— вы читаете код. Толькокод. Ну, разве это не замечательный язык?» Он не хвастал, это была правда, но япомню, как позже, много позже он говорил: «Пришлось отказаться от репортажа.Очень уж меня затягивал язык телеграфа». В середине 1927 года Хемингуэй второй раз женился — на парижской журналисткеПолине Пфейфер, американке из Сэнт-Льюиса. Летом 1928 года, в разгар работы надроманом «Прощай, оружие!», она перенесла трудные роды. Ребенок был извлеченпутем кесарева сечения. К счастью, выжили и мать и сын( но связанные с этимпереживания отразились ив «Прощай, оружие!» и остались незабываемыми. О нихнаписал Хемингуэй в Предисловии к «Прощай, оружие!» (1948). Написал он здесь,как уже упоминалось, и о том, что в ту же осень 1928 года в Ок-Парке покончил ссобою его отец. Легко представить себе, что эти события могли повлиять на общийтон романа, определить один из его мотивов — утрата всего дорогого и любимого. Хемингуэй пробыл на передовой недолго, всего с неделю; его ранило, и послегоспиталя, уже перед окончанием войны, к его фронтовому опыту прибавиласьслужба в пехотной ударной части. Вот и все. Но недаром говорил сам Хемингуэй,что писателю нужно знать войну, но не окунаться в нее надолго. Может быть,именно краткость пребывания на фронте не дала притупиться первому впечатлению,а ранение еще заострило его. Потом за месяцы, проведенные в госпитале,Хемингуэй проверил и расширил - охват своих переживаний, слушая свидетелейкатастрофы под Капоретто. Вторая Мировая Война Хемингуэй на пять лет,позабыл, что он писатель. Он рядовой боец-фронтовик. И за все эти годы тольконемногие корреспонденции. Послевоенное похмелье и новые разочарования. Затвор в Финка Виджиа,подступающая старость. Долгая судорожная работа над «большой книгой». Тысяча девятьсот пятидесятый — пятьдесят четвертый годы — один удар задругим. Инвалидность, которая сужает творческие возможности и побуждаетспешить. Оглядка полковника Кантуэлла на свою юность и его плевок вгенералов-политиков в романе «За рекой, в тени деревьев», который соединяет
памфлет с романтикой. Мягкость тона в рассказе «Нужда собака-поводырь»;
трактовка старика и мальчика — в этом все явственнее более человечное отношение
к своим героям.
переводится, пожалуйста, подождите..
Результаты (украинский) 2:[копия]
Скопировано!
Там його накрив снаряд австрійського
міномета, заподіяла важку контузію і багато дрібних поранень. Два італійця
поруч з ним були вбиті. Прийшовши до тями, Хемінгуей потяг третього, який
був важко поранений, до окопів. Його виявив прожектор і зачепила кулеметна
черга, що пошкодив коліно і гомілку. Поранений італієць був убитий. При огляді
тут же на місці в Хемінгуея витягли двадцять вісім осколків, а всього
нарахували їх двісті тридцять сім. Хемінгуея евакуювали до Мілана, де він
пролежав кілька місяців і переніс ряд послідовних операцій коліна.
Вийшовши з госпіталю, Хемінгуей домігся призначення лейтенантом в піхотну ударну
частину, але був уже жовтень, і скоро було укладено перемир'я «Тененте Ернесто» -
Хемінгуей був нагороджений італійським військовим хрестом і срібною медаллю за
доблесть - другим за значенням військовим відзнакою.
Тоді, в Італії 1918 року, Хемінгуей був ще не письменником, а 'солдатом, але,
безсумнівно, що враження і переживання цього півроку на фронті не тільки
наклали незгладиму друк на весь його подальший шлях, а й безпосередньо
відбилися в ряді його творів.
У 1918 році Хемінгуей повертався додому до Сполучених Штатів в ореолі героя,
одним з перших поранених, одним з перших нагороджених. Може бути, це
деякий час і тішило самолюбству молодого ветерана, але дуже скоро він
розправився і з цією ілюзією.
Однак незабаром Хемінгуей став перейматися журналізму. Не те щоб йому не
подобалася робота роз'їзд іншого кореспондента, але він став побоюватися, що
захоплення нею зашкодить йому як письменникові. Пізніше, у своїй «Автобіографії»,
патріарх американського журналізму Лінкольн Стеффенс згадував:
«Якось увечері, під час Лозаннської мирної конференції, Хемінгуей показав
мені свої депепті з греко-турецького фронту. Він тільки що перед тим повернувся з
театру війни, де спостерігав результат грецьких біженців з Туреччини, і його депеша
стисло і яскраво передавала всі деталі цього трагічного потоку голодних,
переляканих, відтепер бездомних людей. Я немов сам їх бачив, читаючи рядки
Хемінгуея, і сказав йому про це. «Ні, - заперечив він, - ви читаєте код. Тільки
код. Ну, хіба це не чудовий мову? »Він не хвалився, це була правда, але я
пам'ятаю, як пізніше, багато пізніше він говорив: «Довелося відмовитися від репортажу.
Дуже вже мене затягував мову телеграфу ».
У середині 1927 Хемінгуей удруге одружився - на паризькій журналістці
Поліні Пфейфер, американці з Сент-Льюїса. Влітку 1928 року, в розпал роботи над
романом «Прощавай, зброє!», вона перенесла важкі пологи. Дитина був витягнутий
шляхом кесаревого розтину. На щастя, вижили і мати і син (але пов'язані з цим
переживання відбилися верб «Прощавай, зброє!» і залишилися незабутніми. Про них
написав Хемінгуей в Передмові до «Прощавай, зброє!» (1948). Написав він тут,
як уже згадувалося , і про те, що в ту ж осінь 1928 року в Ок-Парку наклав
собою його батько. Легко уявити собі, що ці події могли вплинути на загальний
тон роману, визначити один з його мотивів - втрата всього дорогого й улюбленого.
Хемінгуей пробув на передовій недовго, всього з тиждень; його поранило, і після
госпіталю, вже перед закінченням війни, до його фронтовому досвіду додалася
служба в піхотної ударної частини. Ось і все. Але недарма говорив сам Хемінгуей,
що письменникові треба знати війну, але не занурюватися в неї надовго. Можливо,
саме стислість перебування на фронті не дала притупитися першому враженню,
а поранення ще загострило його. Потім за місяці, проведені в госпіталі,
Хемінгуей перевірив і розширив - охоплення своїх переживань, слухаючи свідків
катастрофи під Капоретто.
Друга Світова Війна
Хемінгуей на п'ять років,
забув, що він письменник. Він рядовий боєць-фронтовик. І за всі ці роки тільки
деякі кореспонденції.
Післявоєнне похмілля і нові розчарування. Затвор у Фінка Віджая,
що підступає старість. Довга судомна робота над «великою книгою».
Тисяча дев'ятсот п'ятидесятих - п'ятдесят четвертий роки - один удар за
іншим. Інвалідність, яка звужує творчі можливості і спонукає
поспішати. Оглядка полковника Кантуелл на свою юність і його плювок в
генералів-політиків в романі «За рікою, в затінку дерев», який з'єднує
памфлет з романтикою. М'якість тону в оповіданні «Нужда собака-поводир»;
трактування старого і хлопчика - в цьому все виразніше більш людяне ставлення
до своїх героїв.
переводится, пожалуйста, подождите..
Результаты (украинский) 3:[копия]
Скопировано!
Скорботна shell австрійських
розчин снарядів, причиною важких журналістську діяльність та багато дрібних ранках. Два італійця
поруч з ним загинули. Маючи свідомості, Хемінгуей з третього, який
був важко травмований, мені.
переводится, пожалуйста, подождите..
 
Другие языки
Поддержка инструмент перевода: Клингонский (pIqaD), Определить язык, азербайджанский, албанский, амхарский, английский, арабский, армянский, африкаанс, баскский, белорусский, бенгальский, бирманский, болгарский, боснийский, валлийский, венгерский, вьетнамский, гавайский, галисийский, греческий, грузинский, гуджарати, датский, зулу, иврит, игбо, идиш, индонезийский, ирландский, исландский, испанский, итальянский, йоруба, казахский, каннада, каталанский, киргизский, китайский, китайский традиционный, корейский, корсиканский, креольский (Гаити), курманджи, кхмерский, кхоса, лаосский, латинский, латышский, литовский, люксембургский, македонский, малагасийский, малайский, малаялам, мальтийский, маори, маратхи, монгольский, немецкий, непальский, нидерландский, норвежский, ория, панджаби, персидский, польский, португальский, пушту, руанда, румынский, русский, самоанский, себуанский, сербский, сесото, сингальский, синдхи, словацкий, словенский, сомалийский, суахили, суданский, таджикский, тайский, тамильский, татарский, телугу, турецкий, туркменский, узбекский, уйгурский, украинский, урду, филиппинский, финский, французский, фризский, хауса, хинди, хмонг, хорватский, чева, чешский, шведский, шона, шотландский (гэльский), эсперанто, эстонский, яванский, японский, Язык перевода.

Copyright ©2025 I Love Translation. All reserved.

E-mail: