- А! Мать вашу! – из меня вырвался

- А! Мать вашу! – из меня вырвался вопль ужаса. – Это что еще за…?!

Бармен с лицом и телом, напоминающим ободранный на терке кусок сырого мяса, меланхолично протирал стаканы с какой-то искривленной ухмылкой поглядывая на меня светло-голубыми человеческими глазами. По салуну прошел смешок.

- Что, парень, никогда гуля не видел?
- Никогда. – подтвердил я, разглядывая бармена. – А кто такие гули?
- Ну, не всем повезло оказаться в уютном убежище, когда посыпались бомбы. – гуль кивнул в строну радио и подмигнул мне. – Некоторые попали под огромную дозу радиации и вот мы… такие. Те, кто выжил после облучения, могут больше его не бояться. Гулификация вещь неприятная, но она позволила открыть нам секрет долголетия. Пусть гули и походят на сгнивших зомби, но многие из нас еще помнят войну. Меня зовут Харя. Твоего отца я тоже тут видел, проходил.
- Харя, - медленно попросил я, - расскажи мне про моего отца, пожалуйста.
- Э, нет, гладкокожик. – Харя помотал головой и зашелся в хрипловатом смехе. – Мориарти спустит с меня шкуру, если узнает, что я кому-то об этом говорил. Поговори лучше с ним самим, они, как оказалось, с твоим папашей давние друзья. Тебе что-нибудь налить?

Да, пожалуй. Я взял у Хари скотч-виски и призадумался. Давние друзья? Ничего не понимаю. Где мой отец мог познакомиться с Мориарти, если Убежище двести лет со дня начала войны стояло запечатанным? Опешив, я выскочил из-за стойки и постучал в комнатушку, называющуюся кабинетом Колинза Мориарти.

Разговор с прожженным торгашом дался нелегко. Пришлось заглянуть к Мойре Браун в ее «магазин на кратере», чтобы избавиться от кое-каких вещей, собранных мною по дороге из Спрингвейла и прихваченных из Убежища, а заодно получить прибыль в двести сорок крышечек. Первая сотня из них ушла Мориарти за сведения о том, где был и куда ушел мой отец. Еще сто двадцать на то, чтобы снять в салуне комнату на ночь.

Пройдя в темное помещение, сильно пахнущее мышиной затхлостью и пылью, я упал на двуспальную довоенную кровать, зашумевшую всеми пружинами, и уставился в потолок. Неожиданно шорох сбоку привлек мое движение. Я резко дернулся и едва не свалился с кровати.

Результаты (английский) 1:

-A! Your mother! -I broke a cry of horror. Is what else ...?!The bartender with the face and body, resembling the stripped piece of raw meat on a grater, a melancholy wiped over his glasses with a curved grin looking at me light blue human eyes. On the salunu passed a chuckle.-That Guy never Gulya not seen?-Never. -confirmed I am eyeing a bartender. -And who is Guli?-Well, not all luck be in a cozy shelter when the bombs fell. -Gul nodded in direction radio and winked at me. -Some came under a huge dose of radiation, and here we are ... such. Those who survived after irradiation, may no longer be afraid. Gulifikaciâ thing unpleasant, but it allowed us to open the secret of longevity. Let the Ghouls and like decayed of zombies, but many of us still remember the war. My name is Mug. Your father too I saw here. -Harea, slowly asked me-tell me about my father, please. -Uh, no, gladkokožik. -Harea pomotal head and zašelsâ in hriplovatom laugh. -Moriarty will descend with me skin if he finds out that I'm someone talked about this. Talk better with them, they proved with your papašej old friends. You something to pour?Yes, perhaps. I took the Scotch whiskey and Hari stopped. Old friends? Do not understand anything. Where my father could meet with Moriarty if Refuge two hundred years from the day the war began stood sealed? Opešiv, I jumped out from behind the bar and knocked in a small room, called the Cabinet Kolinza Moriarty. A conversation with hardened merchant who chooses was given. Had to look to Mojre Brown in her shop on the crater to get rid of some things I have collected on the road from Springvejla and prihvačennyh from the asylum, as well as profit in two hundred and forty operculum. First hundred of them went for Moriarty information about where he was and where my father passed away. Even one hundred twenty to withdraw in the saloon room at night. After going into a dark room, strongly smelling a rat staleness and dust, I fell for a double bed, a pre-war zašumevšuû all Springs, and stared at the ceiling. Suddenly rustling movement drew my side. I jerked sharply and almost fell off the bed.

Результаты (английский) 2:

- A! Your mother! - I broke out a cry of horror. - What's that for ?! ... Barman with face and body resembling ragged grated piece of raw meat, melancholy wiping glasses with some crooked grin looking at me light blue human eye. In the saloon was a laugh. - What guy ghoul ever seen? - Never. - I said, staring at the bartender. - Who are the ghouls? - Well, not all lucky enough to be in a comfortable shelter when the bombs fell. - Gul nodded radio strontium and winked at me. - Some have come under enormous dose of radiation and ... here we are. Those who survived the exposure, it may no longer be afraid. Gulifikatsiya unpleasant thing, but it allowed us to discover the secret of longevity. Let ghouls and zombies are like a rotten, but many of us still remember the war. My name Kharya. Your father, I also here seen held. - Kharya - I said slowly, - tell me about my father, please. - Oh, no, gladkokozhik. - Kharya shook his head and went into a husky laugh. - Moriarty later with skin me if he knew I was talking to someone about it. Let's talk with him, they turned out to be with your dad are old friends. You pour anything? Yes, perhaps. I took Hari Scotch whiskey and thoughtful. Longtime friends? I do not understand. Where is my father could meet with Moriarty, if Refuge hundred years since the beginning of the war stood sealed? Taken aback, I jumped out from behind the counter and knocked on the small room, called the Cabinet Collins Moriarty. Talk with scorched a trader was not easy. I had to look to Moira Brown in her "shop on the crater" to get rid of some of what things I have collected along the road from Springvale and stuck the vault, and at the same time make a profit of two hundred and forty caps. The first hundred of them left Moriarty for information about where he was and where my father left. Another one hundred and twenty of the fact that the lift in the saloon room for the night. After going into a dark room, strongly smelling musty and dust mouse, I fell to the pre-war double bed, zashumevshuyu all the springs, and stared at the ceiling. Suddenly, the rustle of the side caught my movement. I jerked and almost fell off the bed.