В "Мемуарах" приведено множество пр

В "Мемуарах" приведено множество примеров, как он предпочитал подвергнуть себя опасности, нежели презреть свой долг по отношению к другу. Так, будучи сам в опале, он помог бежать за границу герцогине де Шеврез и графу Монтрезору. Любопытна фраза, которая сопровождает рассказ об этих поступках: "Я ждал, что кардинал Ришелье снова обрушит на меня свою ненависть, и тем не менее навлекал ее на себя, упорно впадая в одну и ту же вину из-за неотвратимой необходимости выполнить свой долг".
При прочтении первых глав "Мемуаров" возникает впечатление, что Ларошфуко гордился вовсе не тем, что поддерживал близкие отношения с известными людьми, и не своей привязанностью к друзьям, а именно тем, что он поступал по отношению к другим людям "как должно". Он часто подчеркивал, что те или иные его поступки были продиктованы не его желаниями, а долгом перед другим человеком. Вряд ли стоит идеализировать Ларошфуко. Но он, бесспорно, не заслуживает ни презрения, ни насмешливой критики. Он был умен, наблюдателен и благороден, хотя его благородство, пожалуй, было не вполне бескорыстным и во многом покоилось на тщеславии. Все эти качества проявлялись в нем одинаково сильно. Видимо, поэтому в процессе более чем столетнего изучения исследователям так и не удалось дать однозначное определение этой личности. Многие из них лишь повторяли слова кардинала де Ретца о том, что "в герцоге де Ларошфуко всегда и во всем было нечто недоступное определению".
Горечь от непонимания и разочарованность, конечно, отразились в афоризмах Ларошфуко. Однако это ничуть не умаляет их значения. Неправильно было бы видеть в "Максимах" только личную обиду. Ларошфуко отнюдь не притязал на то, что сам начисто лишен тех недостатков, которые свойственны человеческой природе. Недаром в его едких замечаниях часто встречается местоимение "мы":
"Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему самолюбию";
"Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у других".

Результаты (украинский) 1:

У "мемуари" надає багато прикладів як він вважав за краще піддавати себе небезпеку, а не погорджують свій обов'язок по відношенню до інших. Таким чином, будучи себе в опалі, він допомагав тікати за кордон, Герцогиня de Шеврез і графа Montrezoru. Цікаво фразу, яка супроводжує історія цих актів: "Я чекав, що кардинала Рішельє знову принесе мені ваші ненависті і побували, потрапляючи в той же провини неминучим потребу виконати свій обов'язок".При прочтении первых глав "Мемуаров" возникает впечатление, что Ларошфуко гордился вовсе не тем, что поддерживал близкие отношения с известными людьми, и не своей привязанностью к друзьям, а именно тем, что он поступал по отношению к другим людям "как должно". Он часто подчеркивал, что те или иные его поступки были продиктованы не его желаниями, а долгом перед другим человеком. Вряд ли стоит идеализировать Ларошфуко. Но он, бесспорно, не заслуживает ни презрения, ни насмешливой критики. Он был умен, наблюдателен и благороден, хотя его благородство, пожалуй, было не вполне бескорыстным и во многом покоилось на тщеславии. Все эти качества проявлялись в нем одинаково сильно. Видимо, поэтому в процессе более чем столетнего изучения исследователям так и не удалось дать однозначное определение этой личности. Многие из них лишь повторяли слова кардинала де Ретца о том, что "в герцоге де Ларошфуко всегда и во всем было нечто недоступное определению".Горечь от непонимания и разочарованность, конечно, отразились в афоризмах Ларошфуко. Однако это ничуть не умаляет их значения. Неправильно было бы видеть в "Максимах" только личную обиду. Ларошфуко отнюдь не притязал на то, что сам начисто лишен тех недостатков, которые свойственны человеческой природе. Недаром в его едких замечаниях часто встречается местоимение "мы":"Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему самолюбию";"Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у других".

Результаты (украинский) 2:

В "Мемуарах" наведено безліч прикладів, як він вважав за краще наразити себе на небезпеку, ніж знехтувати свій обов'язок по відношенню до одного. Так, будучи сам в опалі, він допоміг втекти за кордон герцогині де Шеврез і графу Монтрезору. Цікава фраза, яка супроводжує розповідь про ці вчинках: "Я чекав, що кардинал Рішельє знову обрушить на мене свою ненависть, і тим не менш накликав її на себе, наполегливо впадаючи в одну і ту ж провину через невідворотною необхідності виконати свій обов'язок" .
При прочитанні перших глав "Мемуарів" виникає враження, що Ларошфуко пишався зовсім не тим, що підтримував близькі стосунки з відомими людьми, і не своєю прихильністю до друзів, а саме тим, що він надходив по відношенню до інших людей "як повинно". Він часто підкреслював, що ті чи інші його вчинки були продиктовані не його бажаннями, а боргом перед іншою людиною. Навряд чи варто ідеалізувати Ларошфуко. Але він, безперечно, не заслуговує ні презирства, ні глузливою критики. Він був розумний, спостережливий і шляхетний, хоча його благородство, мабуть, було не цілком безкорисливим і багато в чому покоїлося на марнославстві. Всі ці якості виявлялися в ньому однаково сильно. Мабуть, тому в процесі більш ніж столітнього вивчення дослідникам так і не вдалося дати однозначне визначення цієї особистості. Багато з них лише повторювали слова кардинала де Ретца про те, що "в герцогі де Ларошфуко завжди і у всьому було щось недоступне визначенням".
Гіркота від нерозуміння і розчарованість, звичайно, відбилися в афоризмах Ларошфуко. Однак це анітрохи не применшує їхнього значення. Неправильно було б бачити в "Максимах" тільки особисту образу. Ларошфуко аж ніяк не притязал на те, що сам начисто позбавлений тих недоліків, які властиві людській природі. Недарма в його їдких зауваженнях часто зустрічається займенник "ми":
"Щастя і нещастя ми переживаємо пропорційно нашому самолюбству";
"Не будь у нас недоліків, нам було б не так приємно помічати їх у інших".

Результаты (украинский) 3:

В 'Спогад' описує багато прикладів, як він вважав за краще ризику, а не презреть його обов'язок в по відношенню один до одного. Наприклад, сам в шинках веселий Гашек,Це допомогло йому втекти за кордон Михайло Іванович Shchepotev (М. Ю.de Шеврез і заголовком Монтрезору. Бомба' фразу, яка супроводжує розповідь про те, що ці справи: 'Я чекав, що кардинала Рішельє знову затоплені мені свою ненависть,